Он буквально содрал с себя камзол и бросил поверх брошенных на землю веток. Осторожно уложил на импровизированное ложе раненного.

— В кармане… пакет… в кармане… — перемещение далось Лану нелегко, хотя Даниэль фактически тащил его на себе, и он злился на собственное ротозейство и слабость. — Первой… помощи… пистолет возьми…

— Да не пропадет твой пистолет! — Дан собрался с духом, торопливо убрал растрепавшиеся волосы с лица, собрал их и сунул сзади под ворот рубашки, чтобы не мешали. И взялся за рубашку Лана.

Расстегнуть, отодвинуть… уже начала прилипать к ране… края рваные и следы ожога, плохо… но зато крови немного меньше…

— Тебя вообще нельзя оставить без присмотра… На пять минут отошел и вот… — Даниэль говорил без умолку, дрожащими пальцами прощупывая края раны и вокруг нее. Уффф! Он испытал такое облегчение, что едва сам сознание не потерял. Рана оказалась поверхностной, пуля чиркнула по ребрам, задев, похоже, одно из них, но без смещения, легкие целы.

— Жить будешь! — заверил он бледного до синевы друга. А тот, видимо, не совсем осознавая окружающее, только бессмысленно водил глазами по зеленым стенам убежища.

— На вот, выпей. — Он чуть приподнял голову Ланире и влил ему в рот несколько капель из крохотного темного фиала. Теперь сосчитать до пятидесяти. Потом на рану. Не раньше, иначе слишком больно… это остановит кровь. На время. Вот теперь можно. Жидкость на ране сразу запузырилась зеленым, а Лан слабо дернулся.

— Тихо… тихо… скоро будешь в порядке! Это я тебе обещаю. Ведь не может же быть, что я только-только тебя нашел и снова…

Кажется он сам не особо осознавал что говорит. Потому что мысли Даниэля в этот момент были совсем о другом. Зелье — временное решение. И если не доставить Лана в лазарет…

Какое-то время Лан лежал тихо, зелье начало действовать. В ближайшие несколько часов за него можно не волноваться. А потом… Больше Даниэль сделать ничего не мог. Надо во что бы то ни стало добраться до своих… до лекаря. Он хотел было встать, но резко навалившиеся слабость и головокружение не позволили это сделать. Даниэль бессильно привалился к стене. Сейчас пройдет… сейчас…

— Нашел? — Ланире, словно очнувшись, еще раз огляделся вокруг, потом его взгляд остановился на Даниэле. Пару секунд этот неверящий взгляд впивался в «спасителя», а потом Лан, резко переменившись в лице и заорал:

— Какого черта!?!

Даниэль с округлившимися глазами тут же отлепился от стены и проворно заткнул ему рот. Голова в ответ на рывок опять пошла кругом.

— Тише ты! Если сюда сейчас кто-то нагрянет, повторить такой трюк я уже не смогу!

— Какой трюк! — яростно хрипел Лан, выворачиваясь из под зажимающей рот ладони. — Придурок! Болван! Какого черта! — пытаясь подняться, он оттолкнул незваного спасителя, но непослушное тело отказывалось сотрудничать. — Какого дьявола ты здесь?! А если бы в тебя… пошел отсюда!

— Куда пошел-то, мы в убежище, тут нас не найдут. А трюк…акробатический прыжок с ментальным сопровождением. Исполняется впервые! Сработало, между прочим! В первый раз приказать получилось!

— Первый раз? То есть ты хочешь сказать, что оно могло не сработать?! — у Лана волосы на голове зашевелились от осознания и запоздалого ужаса. Этот… этот… он же стал прямо под выстрел!!!

— Придурок! Болван! Идиот! — Лан вдруг снова взорвался в новом приступе бешеной ругани, но шепотом, сообразил, что привлекать внимание к укрытию не нужно. — Ты вообще понимаешь?? Кто тебя просил! Черт, дай мне только на ноги встать, я тебя сам убью!!! Зачем ты это сделал?!

— Я законченный эгоист, Лан… — Даниэль улыбнулся какой-то особо светлой задумчивой улыбкой, — не мог же я позволить тебе умереть… до того, как ты меня выслушаешь…

— О небо! — правой рукой Лан пошевелить не мог, бок сразу схватывался резкой болью, и он закрыл глаза левой. — Ты последний… у меня слов нет!!!

— Зато у меня есть. Я так много хочу тебе сказать… Сейчас, конечно, не самое подходящее время, но я не знаю будет ли у нас вообще другое…

— Да-а… более подходящего момента и не придумаешь, — Лан немного успокоился. Прилег, откинул голову на моховую подушку, затянувшую камень. — Вполне в твоем стиле! Как ты мог так рисковать! Прыгать под пулями, чтобы не дать мне уйти от разговора! — голос все еще был хриплым от ярости, но Даниэль слышал, чувствовал, что Лан на самом деле уже не злится.

— Помнишь, когда-то в детстве Грена рассказывала нам сказку про художника? — Без всякого перехода спросил Даниэль, — Он рисовал картину, лучшую картину в своей жизни, но не закончил и продал ее богачу. Соблазнился на золото. А богач испортил картину, потому что не умел рисовать и от злости залил всю картину черной краской. И тогда художник понял, что потерял самое ценное в жизни и никакое золото этого не заменит…

Лан помалкивал, и руки от лица не отнимал.

— Знаешь, я тогда все думал, как бы помочь художнику все исправить. Ведь это же лучшая картина, другой такой уже не будет! И я придумывал другие концовки для сказки, чтобы дать ему шанс. Иногда с неба шел волшебный дождь и смывал черную краску, иногда была добрая фея. — Дан тихонько засмеялся, — много-много хороших концовок…

Он ненадолго замолчал. Потом прочистил горло.

— Жизнь, конечно, не сказка… но оказалось и в жизни бывают ситуации, когда мучительно хочется смыть черную краску! Позволь мне, Лан… Пожалуйста! Хотя бы немного…

С минуту было тихо. Лан лежал все так же, не меняя позы и не убирая руки от лица. Наконец с его стороны послышалось что-то не членораздельное.

— Ы-ы-ы-ы!!! — в этот звук Лан, вложил просто море эмоций. — Р-романтик на мою голову… какая картина, какие, к дьяволу, краски! Ты же, идиот, под пули за мной полез! Для того, чтобы сказку мне рассказать?!

— Выходит, что так… — немного озадаченно произнес Дан.

Лан, наконец, убрал руку от лица, и стало понятно, что злости уже окончательно нет, а есть… он улыбается? Нет, зараза такая, смеется!

— С-светлость ты моя… безголовая!

— Надо же, ничего не поменялось! — Даниэль даже не делал попыток сдержаться и тоже залился заразительным, слегка истерическим смехом — Как был ты бесчувственным занудой, так и остался! Ничего не изменилось!

— Не смей ржать, мы в засаде! — строго прошипел Лан, и сам тут же затрясся от нового приступа хохота, сменившегося стоном:

— С-с-с… больно…

Смех оборвался так же резко, как и начался.

— Смейся, не смейся, а на помощь звать придется, — задумчиво выдал Дан в пространство, — я ведь до гвардейцев так и не дошел. Попробую через медальон сейчас, может получится… — Даниэль понимал, что после такого сильного выплеска шанс не велик, но попытаться все равно стоит. Ну почему не додумался воспользоваться медальоном до нападения?! Связаться с Каро, вот что он должен был сделать первым делом!

Даниэль сел поудобнее, опять ощущая спиной сыроватые камни старой кладки, закрыл глаза…медальон был прохладным и… ему показалось или нет, что живого пульсирующего тепла в нем стало… меньше? Наверное из-за того, что магический резерв истощен. Итак, собрались… Концентрация. Равновесие по трем точкам и… первая же попытка взорвала голову такой болью, что его повело и он едва не упал прямо на Лана.

— Эй! — встревожился раненый. — Ты чего? А, черт… — он вдруг вспомнил, какой бледной была Каро после того, перенапряглась, разыскивая одного беглеца с помощью магии. — Надорвался? Тогда брось! Не хватало, чтобы ты тут мне упал… брось, говорю!

Ланире с огромным трудом, стараясь не потревожить рану, подтянулся и сел рядом, опираясь спиной на стену. — Где мы вообще?

— А ты не узнаешь? — Даниэль справился с головокружением и болью, и осторожно потрогал медальон кончиками пальцев. Холодный… не отзывается. Видимо, он и правда слишком потратился. — Это же логово лесных стрелков.

— В самом деле?… — уважительно хмыкнул Лан. — Заросло, смотри ты… я и правда забыл.

Это было давно, перед самой ссорой… во всяком случае, незадолго до нее. Максимилиан принес несколько крепких деревянных шестов, и установил у стены, вкопав один конец в мягкую от перегноя землю, а второй прочно заклинив между камнями кладки. А потом заботливо пересадил к нижним концам шестов ростки дикого винограда и плюща…